Карл Вагнер - Кейн [Рассказы]

— А о чем вы думали этим утром в 11:38.

— О выставке.

— Нет.

Элейн решила, что прыгать к телефону слишком рискованно. — Я забыла, о чем именно думала, — признала она. — Хотите кофе? — Горячий кофе в лицо, — возможно, сработает.

— Что занимало ваши мысли прошлым вечером в 9:42?

— Я готовила кофе. Хотите…?

— В 9:42. Точно в это время.

— Хорошо. Я не помню. Думаю, я щелкала кабельные каналы. Может быть, мечтала.

— Лакуны, — сказал Кейн.

— Чего?

— Пробелы. Выпавшие фрагменты. Выпавшие из памяти периоды. Время, пропавшее из твоего сознания, и так — на протяжении всей жизни. Куда? Зачем?

Он покатал пузырек по широкой ладони. — На самом деле, никто не помнит каждый миг жизни. Всегда есть забытые мгновения, мечтания, размышления, — что угодно. Это время, пропавшее из твоей жизни. Куда оно уходит? Ты не помнишь. Ты даже не помнишь, как забыла то мгновение. Часть твоей жизни пропадает с пустыми мгновениями, с провалами в абсолютном сознании. Куда уходит твоя сознательная мысль? И зачем?

— Это, — он кинул ей стеклянный пузырек, — устранит такую пропажу мгновений. Никаких пробелов в твоей памяти, — сомнений, где ключи от твоей машины, где ты оставила солнцезащитные очки, кто звонил перед обедом, что было первой твоей мыслью, когда ты проснулась. Лучше амфетамина или кокаина. Полное осознание своего абсолютного сознания. Больше — никаких лакун.

— У меня совсем нет наличности.

— Бесплатно. Считайте это пробным образцом.

— Я знаю, первый раз — даром.

— Это будет зеркалом, не так ли. — Кейн вернулся к недописанной картине. — Синий наводит меня на мысли о воде. То есть некто занимается любовью с отражением.

— Некто, — сказала Элейн.

— Нарцисс?

— Я называю ее "Вылижи до крови".

— Я непременно буду присутствовать на открытии.

— Его не состоится, если только меня не оставят в покое, дав работать.

— Тогда я пошел, — Казалось, Кейн очутился на ногах, не поднимаясь с кресла. — Кстати, я бы не стал совать его. Новое лабораторное оборудование. Насчет примесей никогда нельзя быть уверенным.

— Я вообще не люблю иглы, — ответила ему Элейн, погружая в пузырек присоединенную к нему ложечку. Она осторожно вдохнула, раздражения не почувствовала. Вроде нет эффекта. Она еще раз наполнила ложечку.

Она закрыла глаза и глубоко вдохнула. Она уже чувствовала кайф. Блэклайт в кои-то веки навел ее на что-то стоящее.

Она пробовала следующую ложку, когда до нее дошло, что она опять одна.

Блэклайт закупорил крышку бака промышленного химиката и допил пиво. Тело бывшего владельца лаборатории изменения наркотиков удобно устроилось внутри. Пусть вместе с остальными валит на свалку нелегальных токсичных отходов. Некоторые мудаки никак не способны понять, куда дует ветер.

— Ты правда приземлился на летающей тарелке? — спросил он, залезая в кулер за новым

пивом.

Кейн хмурился над хроматограммой. — Именно. Очень похожей на колпак от "Крайслера-3000" 1957 года.

Блэклайт ломал голову над этими словами, пока глушил пиво. Самая хорошенькая девочка в его младшей средней школе, — у ее семьи был белый 3000-й кабриолет. Была ли тут связь?

— Тогда почему ты так хорошо говоришь по-английски?

— Я был дублером Тура Джонсона в "Плане 9 из открытого космоса". Сделали, наверное, сотню дублей, прежде чем сняли это как надо.

Блэклайт подумал над этими словами. — Ты был знаком с Белой Лугоши?

Сосредоточенно глядя в монитор, Кейн ткнул в клавиатуру компьютера. — Мне придется достать аппаратуру получше. Где-то тут присутствует метильная группа, которой там быть не должно.

— Это плохо?

— Есть возможность усилить действие. Давай думай о новом подопытном кролике.

Впервые она почувствовала свои руки.

Электронные часы рядом с ее кроватью сообщали, что сейчас 1:01:36 ночи. Она отвлеклась от картины и обратила внимание на руки. Они были в пятнах табака и вымазаны краской, а ногтям требовался маникюр. Разве можно творить такими руками?

В течение сорока трех секунд Элейн пристально глядела на руки, не заметила признаков улучшения. С затылком тоже было не все в порядке; в нем ощущалось покалывание, как в прошлом году, когда начал расти ее ирокез. Вино не помешает.

В холодильнике стояла открытая бутылка "Либфраумильха". Она налила бокал, глотнула, с отвращением отставила. Следующие восемьдесят шесть секунд Элейн думала о вине, дважды прочтя этикетку. Она сделала себе замечание, — никогда не покупать его снова. Порывшись в коробке из-под пакетиков сахарозаменителя, она нашла полтаблетки, запила ее вином.

Она вернулась к "Вылижи до крови" и в течение следующих одного часа, тридцать одной минуты и восемнадцати секунд исступленно работала, с полной концентрацией и все возрастающей неудовлетворенностью.

Ее кожа зудела.

Еще семь минут девятнадцать секунд Элейн сердито смотрела на картину.

Она решила позвонить Эллену.

Ей ответил записанный голос страдающего бессонницей человека. Номер, который она набрала, больше не состоял на обслуживании. Будьте любезны…

Элейн постаралась мысленно представить Эллена. Как давно это было? Ее кожа зудела.

Она оставила его, или же он прогнал ее? И на самом деле, имеет ли это значение? Она ненавидела его. Она всегда ненавидела его. Она ненавидела все то, чем она была прежде.

Ее тело ощущало себя странно, словно было телом постороннего человека. Трико стесняло ее в промежности. Дурацкий дизайн.

Элейн сняла трико и колготки. Ее кожа по-прежнему зудела. Будто в агонии превращения гусеницы. Смертельная агония прежней жизни. Гусеница ненавидит мотылька?

Она думала об Эллене.

Она думала о себе.

Любовь и ненависть.

На двери ее стенного шкафа располагалось зеркало в полный рост. Элейн вгляделась в свое отражение, лаская свои грудии промежность. Она приблизилась, прижалась к зеркалу, принявшись тереться об отражение. Заниматься любовью с самой собой.

Ненавидя.

Прижавшись к своему отражению, Элейн не могла не заметить на когда-то плоской груди тончайшие шрамы там, куда пластический хирург имплантировал силикон. Трогая искусственно созданное влагалище, Элейн не могла подавить воспоминания об операции по смене пола, осознание своей прежней мужской сущности.

В памяти — каждый миг. Удовольствия. Боли. Желания. Ярости. Ненависти. Ненависти к

себе.

Бытия Элленом.

Ее кулаки дубасили отражение, разбивая его на тысячу хрупких мгновений.

Кровь сочилась из кулаков, текла по рукам, образовывала на грудях и животе извилистые узоры.